Согласно отчетам Шведского государственного агентства статистики количество иммигрантов, приехавших в Швецию в 2016 году, составило 163005 человек.В этом же году 60343 человека стали гражданами страны.И это самый большой показатель за все время сбора данных. Общая численность шведского населения превысила 10 млн. Тогда как на конец 2012 года она составляла 9555953 человека, увеличившись почти на полмиллиона человек за 4 года. К 2060 по прогнозу население Швеции составит 13 млн.
Ринкебю. Дорога туда проляжет через такой милый вкусно пахнущий ароматом кофе, ванили и бриза в своей южной части район Норрмальм. Если бы в Стокгольме не было бриза, его стоило бы придумать. Он нужен чайкам, которые всегда умеют развлечь. Нет правда,чайки— величайшие оптимисты нашего времени! Что бы ни случилось, они всегда готовы погалдеть, подраться за еду, оттесняя уток, приотворяясь утками. Бриз нужен пригоркам улиц, когда ты еще не видя воды, ощущаешь её по уклону улицы,когда сами ноги, неминуемо убыстряя шаг, ведут тебя к желанной стихии.
Но вся романтика заканчивается, коль скоро попадаешь в Ринкебю, пригород Стокгольма. Это район иммигрантов в основном из Сомали, но здесь также много выходцев из Ирана, Ирака, Боснии и Герцеговины. Ну разумеется, это Швеция , хотя шведы сюда теперь не заходят, что им тут делать. Сейчаc здесь более 19000 человек и более 95% — это, недавно ставшие гражданами Швеции, иммигранты. «Белые» или шведы почти все съехали. Хотя еще в 2014 году здесь было примерно 15500 человек и минимум 10% из них шведы. Почти все кто едет по 10 ветке метро дальше Сундбюберг централ — иммигранты. Риссне — следующая Ринкебю. Район был застроен в начале 1970-хх городскими властями, чтобы хотя бы отчасти решить проблему дефицита жилья в шведской столице. Это самый обыкновенный район типового жилья, обустроенный в соответствии со шведскими представлениями о комфортной жизни. Хотя квартиры здесь небольшие по теперешним шведским стандартам. Африканцы в Швеции сохраняют потребность рожать как можно больше детей. Как удается им поместиться ввосьмером в этих небольших квартирах!Если на бывшей родине это было обусловлено вопросами выживаемости,то здесь, наверное, величиной пособия. Центр Ринкебю площадь перед станцией метро. Групки чернокожих парней в балахонах о чем-то толкуют на площади. Как странно для Швеции выглядит центральная площадь, где нет супермаркетов, отделений банков и привычного вида ухоженных летних террас кафе с нарядными цветочными клумбами. Вместо этого какое-то подобие кафешек с широкими пластмассовыми стульями. Хотя разумеется все не так уж страшно. Ну поставили пластмассовые стулья на террасе вразнобой, почти на дорогу. Ну и что? Серьезные мужчины в кожаных куртках сидят и пьют свой черный кофе по-арабски с сахаром вприкуску. О чем можно столько говорить на улице, мне не ведомо. На любую попытку туристов сделать фотографии реагируют жестко — сразу тычут пальцем и что-то кричат. Здесь принято не доверять полиции, СМИ и, еще меньше, социальным властям, единственной целью которых, по их мнению, является отъем детей. — Они никогда не заходят в Ринкебю,— говорит один из парней,четырнадцатилетний Али.Под словом «они» он имеет в виду шведов. —Полиция приезжает сюда лишь затем, чтобы проводить рейды.Это всегда облавы. Если видят шведа в этом районе думают, что он из СМИ.В них нас называют верблюдами. СМИ описывает жизнь в этом районе как сосредоточение криминала. Рисуют нас всех какими-то молодчиками. Когда моя семья решила снять жильё в белом районе и я пошел в школу, где были только шведы, то почувствовал себя там курицей, которую принесли на кухню готовить: А смотри-ка из гетто!Зачем ты здесь?!Ты пришел сюда воровать?!» —говорили мне. Потом они просто стали меня выживать. Всячески давали мне понять, что я здесь никто и никто не будет со мной считаться вообще. Долго не смог там протянуть,пришлось вернуться в Ринкебю». Джамиля работает в шведской строительной фирме в отделе снабжения. Она мать двоих мальчиков 6 и 8 лет с которыми и живет в двухкомнатной квартире.—Чувствую ли я дискриминацию?В рабочих моментах, наверное, нет. Но личных контактов со шведами у меня практически никаких. Чувствуется недружелюбие, когда, например, уходишь и говоришь: До свидания, —никто даже нос от компьютера не поднимет. Также, когда приходишь, и в ответ на приветствие слышишь какое-то неясное сопение. У меня нет подруг по работе, нет друзей. Со мной не общаются. После работы одна иду на автобус, чтобы ехать к себе». Абди 53 года и он владелец магазина косметики и парфюмерии в Ринкебю.—Молодчики? Не очень их знаю, стараюсь не знать. В основном мои покупательницы женщины. Возможно, им не нравится мой бизнес, и то что у меня вообще есть бизнес, но меня никто не трогает, наверное, потому что я старый. Но вот машину во дворе всё равно сожгли во время беспорядков. Она не стояла на дороге, она стояла у задней двери, где у меня разгрузка. Они знали, что делают и знали чья это машина.—А чем вообще занимаются эти молодчики?— Я в их дела не лезу. Тусуют обычно на площади или возле Молодежного клуба Ринкебю». Площадь перед Молодежным клубом полна группок молодых людей.
Вряд ли стоит ждать здесь особо радужного приема. Не очень понятно почему это называется Молодежный клуб, ибо внутри это обычный спортзал, вернее несколько спортзалов вместе. Cафира работает здесь спортивным тренером-волонтером. Занимается с девочками, учит играть их в волейбол и баскетбол. Именно в волейбол и баскетбол, а не в популярный в Cкандинавии гандбол.— На практике спорт для беженцев основная стезя адаптации. Это почти единственное, что они приемлют, могут понять и что может их хоть как-то объединить и отвлечь. Еще мы проводим концерты местных рэп звезд. Тут всё просто, если даже они не знали о концерте, то ты подходишь к молодым людям на улице (на куртку нужно обязательно приклеить логотип этих рэп команд ), и говоришь, чтобы заходили в Клуб, там будет концерт. Это всегда срабатывает». Рядом с клубом очень неплохая школа с математическим уклоном. Ребята сами создают экспериментальные модели ветрогенераторов и солнечных панелей. Школа действительно пожалуй единственное радостное место в Ринкебю. — Хотелось бы, что бы хотя бы кто-то из них смог поступить в университет,мы всё для этого делаем, — говорит одна из преподавательниц.
Шведские социологи и общественные деятели полагают, что в целом программа адаптации иммигрантов в шведское общество провалилась.Есть целое поколение которое родилось в Швеции, но чувствует себя полностью изолированным. Сложилось понятие территориальной стигмы в отношении районов-гетто. Целые иммигрантские районы оказались в положении изгоев, население которых заведомо относят к определенному социуму. По статистике на сегодняшний день 17% граждан Швеции не являются этническими шведами.