—Скажи, проблема преступности в Неаполе, насколько она актуальна?—Об этом не принято говорить. Но ситуация критическая, она фактически давно вышла из-под контроля. Город разделен на сектора влияния, везде орудуют банды. В некоторых районах шанс, что тебя ограбят даже днем очень велик. Про ночь я вообще не говорю.С заходом солнца никто не решится там ходить. Сколь-либо безопасно можно чувствовать себя только в центре города под защитой карабинеров. —Понятно. А что это за банды?Это и есть мафия?—Или те, кто пытается ей стать. Они начинаю лет с 14-15.—С 14-15лет?— Что ты хочешь, если ты вырос в Неаполе где-нибудь в районе Форчелла, то у тебя априори нет будущего.—Нет будущего?Неужели так всё бесперспективно? Образование, работа, карьера?—На Юге?(долго смеётся).Здесь даже по официальной статистике 70% молодых людей не имеют постоянного контракта. Конечно, есть туристический бизнес, и если, скажем, у молодого человека есть дядя, у которого свой отель ( здесь имеется ввиду мини-отель на несколько номеров— прим. автора), то тогда он может как-то пристроить своего племянничка. Да и то, наверное, только в высокий сезон. На ресепшен куда -нибудь или разовая работа— слить и почистить бассейн, к примеру, или что-то вроде.На своих скутерах они развозят пиццу, товары из лавок ,заказы из интернет -магазинов —получают сдельно. И это всё. За постоянный контракт даже на Cевере— бойня, а здесь и говорить нечего.—Понятно.— Знаешь, молодежь сейчас не питает никаких иллюзий насчет работы. Выбор у них не большой: или сразу безработица, или сначала поучиться в университете, а потом безработица. Они видят унизительную жизнь своих родителей, перебивающихся случайным заработкам. Мало того, жизнь их родителей в сущности ничем не отличается от жизни их бабушек и дедушек — постоянная нестабильность, низкооплачиваемый труд. Вместо этого они выбирают жизнь насыщенную событиями, впечатлениями богатства, хотя подчас и короткую.— Ясно. А чем они промышляют? —Эти?Начинают с мелких краж, потом переходят к рэкету, затем к наркоторговле.—Какой рэкет у подростков?Они же сопляки. —Я бы не стал так говорить. Они берут количеством: сколачивают группы по 5-12 человек,достают себе оружие. И поверь, это не игрушечные пистолеты,— настоящие калаши( автоматы Калашникова — прим.автора).Даже песенку сочинили: .. мой лучший друг — калаш.С ним мне всё нипочем и ничего не страшно..». Они полностью копируют структуру взрослых группировок. Строгое подчинение правилам клана и лично боссу.— А как они выбирают себе этого босса?— Это задатки лидерства, перенимаемые привычки, ритуалы. Если подросток уже с 15 лет начинает вести себя в школе как босс, побивает сверстников или даже старше, у него складывается определенный имидж. —А в школах с этим насилием не борются?— Пытаются бороться, конечно, но что они могут, если у такого подростка изначально нет никакого стимула долго засиживаться в школе. Он просто набирает авторитет. В итальянском обществе сложилась устойчивая практика: каких-то криминальных проявлений принято сторониться. Государственная система, и конкретно школа, пытается поскорее избавиться от них: просто не переводят в следующий класс из-за неуспеваемости, а потом и вовсе изгоняют из школы, не выдав аттестат.—А что потом?— Потом они выходят на улицу. Начинают с мелкого воровства и рэкета.В основном у своих же сверстников. Отнимают деньги, угоняют скутеры, пытаются подмять под себя мелкие автомастерские. Так у них сколачивается определенный капиталец. —А потом?— Потом они покупают в порту свою первую оптовую партию товара. Начинают сбывать. Они все ведь на скутерах. —А кто покупатели? —Ты задаешь такой вопрос в городе где выявлено 70000 наркозависимых? Кто угодно. Если вечером на перекрестке определенных улиц в машине долго сидит человек,— для них это знак.—Но есть ведь камеры наблюдения?—Есть конечно, только ночью на них может быть почти ничего не видно. К тому же они проявляют осторожность. Никогда не подойдут, если в машине двое. При малейшей опасности они угоняют на скутерах, по дороге сбрасывая товар.—Но а полиция их не ловит?—Регулярно проводятся облавы.Но по нашим узким улицам полицейская машина — до первого переулка. Есть отряд полицейских на мотоциклах — тут их работа. Бывают устраивают целые гонки: подростки на скутерах за ними полицейские на мотоциклах.—И успешно? —С товаром почти никого взять не удается. Они ведь пол-города проезжают;как знать, где он его сбросил. Их подводит жадность. Они же еще мальчишки. Шальные деньги кружат им голову. Забывают об осторожности: приходят в одно и то же место, где у них лежит товар— там их обычно накрывают. Но поначалу они могут легко отделаться, почти всегда решая, что теперь дороги назад нет.—И что потом?—Пускаются во все тяжкие. Они молоды, заносчивы, не терпят никакого притеснения. Война банд — обычное дело. Доходит до перестрелок. Был, помню, случай, когда одну такую банду зажала в перекрестке настоящая каморра, стала расстреливать их из пистолетов. Дело это безнадежное. У них не было шанса уйти. Обычно случайные прохожие все сразу разбегутся, пытаются укрыться; никто и никогда не суется, ни прохожие, ни полиция— никто. А тут вдруг, одна тетка стала махать руками и кричать: Не стреляйте в них! Они же мальчики!—И что?Они их пожалели?—Они пожалели эту тетку, наверное,— уехали.Решили расправиться с ними в другой раз…Но так бывает не всегда. Прошлым летом был убит босс группировки Сибилло, ему было 19. Месяц спустя в самом центре города (угол Порто-Капуано и виа Фолио) тремя выстрелами в грудь расстреливают двадцатиоднолетнего Гаретто. Он был еще жив,когда его товарищ привез в больницу на машине.У парня горлом шла кровь, он захлебывался в крови; его начали оперировать, даже успели вытащить одну пулю, но было слишком поздно. Как позже что-то стало проясняться, Маззарелло предлагал свое покровительство Гаретто. Разумеется за совсем не маленький процент. Гаретто сумел отказаться, но не сумел далеко уйти.